День рождения Федора Достоевского мы встречаем в небе

Самолет из Москвы в Омск заходит на посадку на рассвете. Город еще сияет, как рождественская гирлянда, но в лиловой дымке уже можно рассмотреть дороги и дома, мосты и храмы. Настоящий Омск похож на миниатюрный Петербург, который мы строим для каждого спектакля между сценой и зрительным залом. Помост соединяет актеров и публику, день нынешний и день вчерашний, пространство теорий и реальность. Омск - перекресток. Мы ровно там, куда Достоевского привела судьба, а Достоевский привел Раскольникова:

«На берегу широкой, пустынной реки стоит город, один из административных центров России; в городе крепость, в крепости острог. В остроге уже девять месяцев заключен ссыльно-каторжный второго разряда, Родион Раскольников. Со дня преступления его прошло почти полтора года…

День был ясный и теплый. Ранним утром, часов в шесть, он отправился на работу, на берег реки, где в сарае устроена была обжигательная печь для алебастра и где толкли его…

Раскольников вышел из сарая на самый берег, сел на складенные у сарая бревна и стал глядеть на широкую и пустынную реку. С высокого берега открывалась широкая окрестность. С дальнего другого берега чуть слышно доносилась песня. Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили другие люди, совсем не похожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его…»

Почти каждый день Достоевский шел по нынешней улице Спартаковской к Тобольским воротам на берег Иртыша, где обжигали и дробили камень, чинили лодки, делали кирпичи. Это был тяжелый, по-настоящему каторжный труд.

В Сибирь Достоевский приехал выпускником Инженерного училища, отставным поручиком, автором нашумевших повестей: «Бедные люди», «Двойник» и «Белые ночи». Современники называли его «новым Гоголем». Гоголю оставалось два года жизни и ни одной строчки, кроме писем. Достоевскому - четыре года каторги и книги, которые сегодня читает весь мир. В Омске он вел «Сибирскую тетрадь» и собирал «Записки из Мертвого дома». Это были горькие годы, но здесь автор нашел свой голос, тему, веру:

«Если б не нашел здесь людей, я бы погиб совершенно... Сколько я вынес из каторги народных типов, характеров! Я сжился с ними и потому, кажется, знаю их порядочно. Сколько историй бродяг и разбойник<ов> и вообще всего черного, горемычного быта! На целые томы достанет. Что за чудный народ. Вообще время для меня не потеряно. Если я узнал не Россию, так народ русский хорошо, и так хорошо, как, может быть, не многие знают его…»

После каторги Достоевский уже не был «кем-то новым». Здесь он стал собой. Том за томом на свет появится «Великое пятикнижие»: «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы».

В афишу фестиваля «Достоевский. Омск» умещается большая часть творческой жизни классика. Театр работает как воздушный корабль: время, чувства, опыт - все настоящее, но высота - другая. Так Раскольников из «живого плана» смотрит на город у своих ног, где идут к эпилогу марионетки. Родион, Соня, Мармеладов и другие горемыки.

Достоевский добирался в Омск ровно месяц. Снега, кандалы, остроги. В двадцать первом веке этот путь занимает четыре часа. Ровно столько же продолжается и спектакль Олега Жюгжды. Раскольников почти не покидает дивана, который одновременно служит и планшетом для кукол, и Сенной площадью, и набережными, и мостами Петербурга.

За семь дней «Достоевского» в Омске, не покидая зрительского кресла, можно посетить несколько романов, эпох, городов и даже стран. В фестивале участвуют: Рязанский театр кукол, Московский драматический театр «Сфера», Государственный русский драматический театр Республики Башкортостан из Стерлитамака, Северный драматический театр имени М. А. Ульянова из Тары, Санкт-Петербургский камерный театр «ТОК», Рэп-театр из Москвы, Оренбургский государственный областной драматический театр имени М. Горького, омский драматический театр «Галерка». Первым спектаклем фестиваля стала постановка «Идиот» Национального академического драматического театра имени М. Горького из Минска, Белоруссия.

Мы заходим на площадку поздним вечером. В театре не нужно дробить алебастр, месить глину и делать кирпичи, чтобы построить город, но день рождения классика выдался по-настоящему долгим. И что бы вы думали? Мы счастливы. Тем счастьем, о котором рассуждает вместе с князем Мышкиным Достоевский:

«И будьте уверены, что Колумб был счастлив не тогда, когда открыл Америку, а когда открывал ее; будьте уверены, что самый высокий момент его счастья был, может быть, ровно за три дня до открытия Нового Света, когда бунтующий экипаж в отчаянии чуть не поворотил корабля назад! Не в Новом Свете тут дело, хотя бы он провалился. Колумб помер, почти не видав его и, в сущности, не зная, что он открыл. Дело в жизни, в одной жизни, в открывании ее, беспрерывном и вечном, а совсем не в открытии!»

Друзья, мы играем в три часа по Москве. Перекресток уже соединил сцену и зрительный зал. Господин Свидригайлов всматривается вдаль и, кажется, видит берега Нового света. А Раскольников? Тот вернулся на родной берег.

Это будет особенный показ. Иначе быть не может.

P.S. Рязанский театр кукол благодарит Омский драматический театр «Галерка» и лично Владимира Фёдоровича Витько, художественного руководителя театра, заслуженного деятеля искусств России, заслуженного артиста России.